Истории для взрослых от Олеся Бузины: Мюнхгаузен в степях Украины

Кто такой барон Мюнхгаузен, знают все. Но вряд ли задумываются, что его приключения — и выдуманные, и реальные — происходили, в том числе, и в наших краях! Барон ходил по киевским улицам, ел украинскую колбасу, пил пиво и наверняка норовил ущипнуть за зад пышнотелую украинскую девку, чьи достоинства лучше любых нынешних мини-юбок подчеркивала тогдашняя плахта. Знаменитый враль и фантазер был абсолютно реальным человеком, оставившим в архивах множество документальных свидетельств своего существования. Если задуматься, то Мюнхгаузен — самый знаменитый иностранец, когда-либо посетивший Украину. Тем не менее ни памятника ему в Киеве, ни мемориальной доски нет, хотя он ее вполне заслужил, да и подавляющее большинство наших соотечественников ни слухом ни духом не подозревают о его многолетней службе в Российской империи и участии в походах по украинским степям.

Знакомая с детства книга о Мюнхгаузене начиналась так: «Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимой. Шел снег. Конь устал и начал спотыкаться. Мне сильно хотелось спать… Но напрасно искал я ночлега: на пути не попадалось ни одной деревушки. Что было делать? Пришлось ночевать в открытом поле. Кругом ни куста, ни дерева. Только маленький столбик торчал из-под снега. К этому столбику я кое-как привязал своего озябшего коня, а сам улегся тут же на снегу и заснул».

Дальше следовали рассказы, как барон проснулся и обнаружил, что снег за ночь растаял, а конь висит не на столбике, а на кресте православной церкви, как он въехал в Петербург на санях, запряженных волком, как участвовал в какой-то войне с турками и летал на ядре. Вроде бы абсолютное вранье, способное вызвать только смех.

Однако эти рассказы, развлекавшие нас когда-то, — не оригинал немецкого писателя Эриха Распе, а пересказ Корнея Чуковского, который убрал из первоначального и не совсем детского текста мюнхгаузеновской одиссеи все «лишние» подробности.

Вот как начинался поход барона в Россию в книге его современника Распе, где повествование тоже ведется от имени главного героя Иеронима Карла фон Мюнхгаузена: «Я еду в Россию, желая вступить в ряды армии и принять участие в предстоящем походе на турок под командой генерала-фельдмаршала графа Миниха… Скромность не позволяет мне хвастаться своими заслугами, однако я могу прямо и по совести утверждать, что все мы, солдаты, честно исполнили свой долг, каждый на своем посту, и весь успех этого славного похода был естественным результатом наших совместных усилий, хотя официальная слава, само собой разумеется, выпала на долю главнокомандующего»… Имеется даже описание маршрута, каким барон следовал из Германии в русские края: «Я предпринял путешествие в Россию и прожил в Варшаве так долго, что уже наступила необыкновенно снежная зима, когда я пустился в дальнейший путь через северную часть польской провинции»…

Итак, дело, оказывается, происходило во времена фельдмаршала Миниха — вполне реального русского военачальника немецкого происхождения, воевавшего с турками в 1736—1739 годах, а сам рассказ куда больше напоминает не сказку, а солдатские мемуары. Остается только уточнить, в каком же году присоединился к армии прославленного фельдмаршала наш герой.

Мы почему-то представляем Мюнхгаузена тощим, пожилым человеком с лихо закрученными усами и бородой-эспаньолкой. Но таким его изобразил только французский художник Гюстав Доре в XIX веке, когда барона уже давно не было в живых. Доре Мюнхгаузена никогда не видел. Он рисовал его «из головы», представляя типичный образ своих современников — немецких баронов совсем другого поколения, да еще и пририсовывая им бородки на лице а-ля Наполеон III. Этого императора Доре не любил, считал патологическим лжецом и пытался вызвать у читателей подсознательную ассоциацию с вралем из книги Эриха Распе, заказ на иллюстрирование которой однажды получил.

Зато сохранился куда менее растиражированный прижизненный портрет нашего барона в русском кирасирском мундире. На нем Мюнхгаузен без усов. Да и слишком тощим его не назовешь. А в год, когда он пересек русскую границу, не только стариком, но и даже по-настоящему взрослым его назвать сложно. Тем более что точная дата приезда Мюнхгаузена в Россию, как и причины его появления там, хорошо известны из других источников.

Барон Иероним Карл фон Мюнхгаузен родился в Германии в 1720 году. Германия в те времена была такой же чистенькой и аккуратной, как сегодня. Фахверковые дома под остроконечными крышами. Сосиски, пиво и пышногрудые Гретхен в туго затянутых корсетах.

Фамильный замок Мюнхгаузена в городке Боденвердер представлял собой один из таких фахверковых домов. Кстати, он сохранился до наших дней. Такое впечатление, что немцы кладут консерванты буквально во все — даже в дома.

Но главным отличием той Германии от нынешней было количество детей. Сегодня в немецкой семье в среднем 1,6 ребенка. А в XVIII столетии немцы любили делать не автомобили, а детей. Три-четыре малыша в добропорядочном семействе было нормой. Пять — никого не удивляло. А Иероним Карл фон Мюнхгаузен родился в семье, где было ВОСЕМЬ киндеров! У него было три братика и четыре сестрички.

Высокая рождаемость побуждала немцев в XVIII веке искать счастья за пределами родины. Дома для них просто не хватало работы. Даже для таких талантливых, как Иероним фон Мюнхгаузен.

Мюнхгаузен принадлежал к очень древнему дворянскому роду. В дословном переводе его фамилия означает «дом монаха». «Мюнх» — монах. «Гаузен» — дом. Основателем фамилии был в XII веке некий рыцарь Хейно — участник крестового похода Фридриха Барбароссы.

Потомки Хейно погибли в бесчисленных войнах. Кроме одного, который постригся в монахи. Ему разрешили уйти из монастыря и вступить в брак, чтобы не угас славный рыцарский род. В память этого события предки легендарного барона получили фамилию Мюнхгаузен. А их герб украсило изображение монаха с книгой и девиз «Мой долг — это Бог».

Иметь предком участника крестового похода считалось невероятно почетным в среде европейского дворянства. Как сказали бы мы сегодня, Иероним Карл фон Мюнхгаузен был крут. Крут прямо с рождения. Не удивительно, что уже в пятнадцать лет молодой дворянин стал пажом герцога Брауншвейгского. Паж — это нечто среднее между адъютантом, вестовым и денщиком. Но вестовым и денщиком у очень знатной особы! А герцог Брауншвейгский, пажом которого стал юный барон Мюнхгаузен, был не просто очень знатной особой, но еще и родственником Российского императорского дома. Сын герцога Брауншвейгского Антон Ульрих был женихом наследницы русского престола — принцессы Анны Леопольдовны, приходившейся племянницей самой императрице Анне Иоанновне. Бездетная тетя Аня завещала трон Ане-племяннице. Так что ничего странного нет в том, что вскоре наш герой оказался в России.

Но была еще одна причина путешествия барона в загадочную северную страну. Сегодня Брауншвейг славится брауншвейгской колбасой. А тогда он славился брауншвейгскими кавалеристами, которые лихо рубили все, что видели. Как можно прочесть у того же Распе, передавшего одну из армейских баек барона: «В результате чрезмерного напряжения во время боя моя правая рука так разгулялась, что сама собой продолжала рубить направо и налево, даже после битвы, и мне пришлось целую неделю держать ее в повязке».

Как раз в это время Российская империя решила обзавестись тяжелой кавалерией — кирасирскими полками. Но породистых коней, как и офицеров-инструкторов, в стране не было. Пришлось выписывать из Германии — в том числе и из Брауншвейга. Один из первых кирасирских полков в России так и назывался — Брауншвейгский.

Летом 1736 года Анна Иоанновна объявила войну Турции. Ее причиной стали постоянные набеги крымских татар на Украину. Русской армией как раз и командовал тот самый фельдмаршал Миних. Он проявил себя чрезвычайно талантливым полководцем. Уже в первый год войны русские регулярные войска и малороссийские казаки под его командованием ворвались в Крым и захватили ханскую столицу Бахчисарай. Впервые в истории!

В следующем году армия Миниха взяла турецкую крепость Очаков на берегу Черного моря. В штурме Очакова участвовал в звании русского генерала и будущий патрон Мюнхгаузена, сын герцога Брауншвейгского — принц Антон Ульрих. Сражение выдалось жарким. Под принцем была убита лошадь. Один из его пажей погиб на месте, а другой — был тяжело ранен. Принц Брауншвейгский тут же написал в родной Брауншвейг, чтобы ему выслали парочку новых пажей — взамен «испорченных» на войне. Юный Мюнхгаузен, не раздумывая, добровольно вызвался отправиться на войну в Россию. Ему было только 17 лет!

Но что еще, кроме служебного пажеского долга и страсти к приключениям, влекло Мюнхгаузена в страну медведей, водки и черной икры, как представляли в Европе Россию? Именно такой — ВОДОЧНО-ИКОРНОЙ — показывали Россию в немецком фильме «Мюнхаузен», кстати, снятом в 1943 году — в разгар Второй мировой войны. Не поверите — шла битва под Сталинградом, немцы отступали с Кавказа, впереди маячила Курская дуга, а государственная киностудия UFA снимала цветную, с кучей спецэффектов и голых женщин картину, где о ненависти к «стране северных варваров» не было ни слова! Только сплошной зимний карнавал, императрица в неглиже и хлещущие фонтаны с вином, словно это «Сибирский цирюльник». Просто ода умению русских «отдохнуть» и «погулять» на морозе — немецкая мечта о славянском рае без «орднунга» — то есть того самого до смерти надоевшего самим немцам порядка! Да еще и снятая в самые что ни на есть гитлеровские времена, по заказу ведомства Геббельса — министерства пропаганды Третьего рейха! Воистину, еще одна мюнхгаузеновская история, тем более удивительная, что она абсолютно реальна!

Но настоящий Мюнхгаузен ехал в Россию не за икрой и водкой, а потому, что у него не было выбора. Он был пятым ребенком в семье и сиротой с четырех лет! Ему нужно было как-то устраиваться в жизни! Хочешь не хочешь, а поедешь. Хоть на волке… Лишь бы не быть обузой для своих близких.

В книге Распе, пересказанной Чуковским, этот период в жизни Мюнхгаузена выглядит так: «В Петербурге мне жилось хорошо. Я часто ходил на охоту, и теперь с удовольствием вспоминаю то веселое время, когда со мной чуть не каждый день случалось столько чудесных историй».

Однако в реальности Мюнхгаузену чертовски не повезло! Может, он и ходил вместе со своим патроном принцем Брауншвейгским на охоту, но летом 1738 года юный паж поучаствовал в единственном неудачном походе той русско-турецкой войны! Если бы барон отправился на поля сражений годом ранее, то попал бы как раз на молниеносный штурм Очакова.

Осада этой неприступной каменной твердыни продолжалась всего… три дня! Потом русская бомба — так называли начиненные порохом ядра — попала в пороховой погреб. Половина Очакова взлетела на воздух. Вторая половина (чудом уцелевшая!) тут же сдалась.

Попади Мюнхгаузен на войну годом позже — в 1739-м, ему светила бы слава взятия Хотина — мощнейшей крепости на Днестре. Русская армия захватила ее после победоносного сражения под Ставучанами, разгромив 100 тысяч турок.

А летняя кампания 1738 года, в которой отметился наш барон, оказалась сплошным недоразумением. Три месяца маршировали по степям от Киева к Днестру. Подошли к стенам крепости Бендеры. Постояли. Постреляли из пушек. Посмотрели на басурмана через реку Днестр и вернулись назад в Киев. Вернулись, потеряв половину 60-тысячной армии не от турецких сабель, а от хронического поноса и чумы. Ну, что рассказывать о такой войне?!

На зимних квартирах армия Миниха стояла в Киеве. В этой же крепости зимовал и патрон барона принц Брауншвейгский. Мюнхгаузен, как и другие солдаты, в свободную минуту болтался по улицам, заходил в корчму, пробовал местный шнапс — «горилку», и, может быть, даже говорил: «Матка, млеко, яйка!» Совсем как немцы в советских фильмах о другой войне, которая случится через двести лет. А потом вспоминал многодневные переходы по безводным степям Украины, где он потел в суконном мундире и начинал выдумывать свои фантастические истории, чтобы скрасить омерзительную реальность.

Ведь разве обыватель, никогда не служивший в армии, знает, что настоящая война и состоит-то в основном из маршей, дизентерии и скуки? Обыватель хочет подвигов, которые совершают ради него ГЕРОИ! И тогда Мюнхгаузен придумал ПОДВИГИ. ТАКИЕ подвиги, каких никто и представить не мог: «Во время войны мне довелось ездить не только на конях, но и на пушечных ядрах. Мы осаждали какой-то турецкий город, и понадобилось нашему командиру узнать, много ли в том городе пушек. Храбрее всех, конечно, оказался я. Я стал рядом с огромнейшей пушкой, которая палила по турецкому городу, и когда из пушки вылетело ядро, вскочил на него верхом и лихо понесся вперед. Все в один голос воскликнули: «Браво, барон Мюнхгаузен!»

Этот эпизод блистательному фантазеру навеяла осада Бендер, когда ядра летали туда-сюда через Днестр. Как ни странно, но фантазия Мюнхгаузена о полете на ядре — это зарождение идеи воздушной разведки. Мюнхгаузен вскочил на русское ядро и полетел в сторону турецкой крепости, считая с воздуха вражеские пушки. А потом перескочил на турецкое ядро, летевшее в сторону русских, и вернулся с ценной информацией. Уже в конце XVIII века, когда появились воздушные шары, разведка с воздуха стала реальностью. А появление в ХХ веке самолетов сделало воздушную разведку массовым явлением. Но у истоков этой вполне здравой идеи стоял враль Мюнхгаузен.

Примерно так же родился и эпизод о коне барона, которому турки во время боя отрубили заднюю половину тела, после чего бедное животное никак не могло напиться: «Искусный лекарь моего отряда сшил вместе обе половины лошади, взяв для этого лавровые побеги, так как ничего иного под рукой не нашлось. Это, впрочем, оказалось очень кстати, потому что лавровые побеги пустили корни в теле лошади, выросли и образовали лавровую беседку, так что во время этого и следующего походов я, в буквальном смысле, пребывал в тени своих лавров».

Эта фантастическая лавровая беседка имеет вполне реальные «корни». Чтобы спастись во время долгих переходов по степи от солнца, русская кавалерия переняла татарский обычай срубать молодое деревцо и привязывать его к седлу, устроив что-то вроде зонтика. Так у Мюнхгаузена появилась концовка рассказа про разрубленного пополам коня.

Естественно, Мюнхгаузен привирал. Как человек, служивший в армии, могу сказать, что нет ничего скучнее правды об армии. Особенно в мирное время. Служба барона в России оставила множество документов. Командуя эскадроном в том самом Брауншвейгском кирасирском полку уже после войны с Турцией, Мюнхгаузен подписал сотни рапортов и докладов. Шестьдесят два из них уцелели в архиве, и их можно прочитать. Прочитать подлинную летопись трудов и дней барона Мюнхгаузена.

(Окончание в следующую субботу)