Когда
проституция была легальной: в конце XIX века в Крыму проститутками
работали с 14 лет, в Симферополе конкурировали пять домов терпимости, а
за день публичная женщина могла заработать столько, сколько платили за
месяц работы на табачной плантацииКирилл Железнов
Что
будет, если в Украине легализовать проституцию? Сторонники легализации
кивают на европейские страны – мол, там все хорошо. Но там – это не
здесь: другие люди, условия и мировосприятие.
В нашей, отечественной
истории был период, когда дома терпимости работали в каждом городе – до
революции. И, пожалуй, лучше оглядываться на этот собственный опыт,
чтобы попытаться спрогнозировать, что получится, если славянские «ночные
бабочки» выпорхнут из нелегальной тени в правовое поле.Историю
платного секса в дореволюционной Таврической губернии хранят документы:
рапорты полицейских управлений, свидетельства врачебного осмотра
проституток, личные медицинские билеты и прошения девиц. Исследовав
около двух тысяч документов Государственного архива Крыма, «Республика»
представляет самые интересные наблюдения и открытия.
Лея Линденберг развратом не занимается?На
пожелтевшем листе, края которого разорваны и истрепаны временем, черные
рукописные строки плотно уложены в аккуратные ряды. 1895 год.
От
имени безграмотной солдатской вдовы Ельды Осиповны обращается в
Таврическое Губернское управление писарь, с точностью передавая слова
женщины: «Дочь моя никогда развратом не занималась и не занимается… А
находится на службе у Монокорева». Лею Линдеберг, 28‑летнюю
симферопольскую мещанку, дочь Ельды Осиповны, записали в проститутки.
Большего позора для женщины 19 века придумать сложно: теперь у Леи
заберут паспорт, выдадут вместо него «заменительный билет» и каждую
неделю она обязана будет являться в полицейское управление и к врачам.
Линденберг придется раздвигать ноги, дабы медики смогли провести осмотр и
убедиться, что она здорова. О том, что мещанка Лея – проститутка, скоро
узнает весь Симферополь, и общество навсегда вычеркнет ее из рядов
«благопристойных» женщин. Службы своей у помещика Монокорева она тоже
лишится, дабы единственно заниматься продажей своего тела – проститутки в
царской России не имели права подрабатывать. Мать Леи утверждает, что
ее дочь стала «жертвой наговора» и просит исключить ее из позорного
числа проституток.
…Людские судьбы и трагедии упакованы в связки
тяжеленных дел Государственного архива: открывая папку, не знаешь, что
найдешь. В бумажном кармашке – бланк, где записан год, когда документы в
последний раз извлекали из хранилища. Нам попадались удивительные дела
без всяких отметок – то есть после попадания в архив их никто и никогда
не видел и не держал в руках. Человеческие истории – пунктиром,
некоторые обрываются по завершению дела, и можно лишь догадываться, как
сложилась судьба героев. Это пожалуй, единственные сохранившиеся
сведения о жителях крымских городов – сейчас даже могил не найдешь.
Но
история мещанки Леи Линденберг нам стала известна полностью: удалось
отыскать рапорт Симферопольского городского полицейского управления. Как
выяснилось, после обращения матери за Леей был установлен тайный
полицейский надзор. И, увы…
«Лея
Линденберг занимается, в виде промысла, тайной проституцией, за что
была привлечена к ответственности и приговорена городским судом к
двухнедельному аресту».
По-видимому, о «промысле» дочери не знала
даже родная мать. Своим прошением она оказала Лее медвежью услугу: не
было бы надзора – не было бы и двух недель в тюрьме.
Развратный табель о рангах: от тайных до уличных
В
полицейских отчетах нам часто встречались рапорты о выявленных
публичных женщинах. Впрочем, некоторые добровольно меняли паспорта на
«желтые билеты»: в роскошных публичных домах крестьянка или мещанка
могла заработать 2 рубля в день. На табачных плантациях Крыма в то время
женщинам платили 2,5 рубля в месяц и сохранность чести не
гарантировали. Помещики попросту насиловали понравившихся работниц,
пишет отставной севастопольский генерал-майор Павел Лескевич, который
выступал за закрытие домов терпимости.
Проституток делили на
несколько типов: те, которые работают в домах терпимости, одиночки
(снимали комнату и там принимали посетителей), тайные (работали с
разрешения полиции, но врачебным смотрам подвергались «с особым тактом» –
вероятно, среди них были дамы дворянского происхождения). Самый низший и
презренный класс – проститутки-бродяжки.
В Симферополе в 1895 году
действовали пять домов терпимости, которые содержали дамы с фамилиями
Гидалевич, Гольденберг, Рейманг, Окрент и Немировская. Все бордели
размещались на Миллионной улице (нынешняя Ефремова) и находились под
наблюдением второго полицейского округа. Сыщики вместе с врачами каждую
неделю устраивали публичным женщинам проверки и смотры состояния
здоровья.
Самым богатый «ассортимент» (и, вероятно, самый роскошный
дом) был у госпожи Гидалевич: 16 проституток. Рейхман предлагала своим
посетителям на выбор 13 девиц, Немировская – 12, Окрент – 10, а мадам
Гольденберг – всего восемь. Экзотики в симферопольских борделях не было:
все проститутки из мещанского и крестьянского сословий, русские, реже
украинки.
Цены колебались от 50 копеек до 5 рублей за сеанс, в
зависимости от уровня заведения. Причем проститутка получала от
заработанного собственным телом только четверть, остальное шло в карман
содержательницы.
«Все девицы домов терпимости должны к 10 часам
вечера быть одетыми. В богатых домах – по-бальному, с легкими намеками
на платье, в бедных домах – костюмы эти представляют нечто допотопное,
но все же с претензиями на роскошь», – так описывает бордельный быт
редактор журнала «Трезвость и бережливость» Дмитрий Бородин, побывавший с
научными целями в 52 (!) публичных домах России. – «Буквально все
проститутки подводят глаза, ресницы и густо накладывают белилы и краски.
При входе в доме вас поражает какой-то особый, специфический запах.
Вентиляция всюду очень плоха, открыть же форточки в залах невозможно,
так как все окна задрапированы и закрыты от глаз людей, проезжающих по
улицам».
14 лет? В Карасубазар, на панель!В
полицейском отчете за 1895 год в Симферопольском доме терпимости
госпожи Немировской поименно перечислены двенадцать проституток. В таком
же рапорте, составленном через три года, мы нашли только одну из них –
22‑летнюю Прасковью Засорину, – остальной развратный состав был
полностью заменен. Дамы для утех старели и перебирались из столицы
губернии в города поменьше – Карасубазар, Феодосию, Бахчисарай, где
снимали комнату и продолжали свою карьеру. Большинство проституток в
доме терпимости Карасубазара (нынешний Белогорск) – девушки возрастом до
24 лет. Самой молоденькой, Наталье Ольхиной, – 16 лет, при этом, по
сведениям полицейских, она успела поторговать собственным телом почти
полтора года. То есть девчушка официально вышла на панель в 14 лет! Во
врачебных и полицейских документах Таврической губернии мы нашли
упоминание всего лишь нескольких публичных женщин старше тридцати пяти.
Век проститутки был короток, средства защиты (многоразовые и неуклюжие
«резиновые изделия») хоть и предлагались, но покупались клиентами крайне
редко. Единственный способ, которым могла проститутка уберечь
собственный организм от инфекции, – осмотр «детородных частей»
посетителя. Делать это предписывали специальные «Правила публичным
женщинам». При таком подходе почти каждая проститутка несколько раз в
год оказывалась в больнице с венерическими заболеваниями, а старея и
теряя привлекательность, девица неизбежно попадала в дома низшей
категории, с меньшей оплатой труда и, соответственно, большей нагрузкой.
Современники пишут, что в притонах на слободках проститутка принимала
по несколько десятков (!) клиентов за ночь. И это была уже не «золотая
молодежь», поджигающая тазы с коньяком в зеркальных комнатах (СМ. «КАК
ЭТО БЫЛО?»), а пьяные крестьяне, подмастерья и криминальное отрепье
Симферополя. В конце концов, больную, спившуюся проститутку выгоняла
хозяйка самого грязного притона в городе: незачем держать, никто не
покупает. Это точка невозврата: ничего кроме издевательств, оскорблений,
насилия, а в конечном итоге подзаборной смерти девицу не ждало. И вряд
ли первый любовник 16‑летней Натальи Ольхиной, какой-нибудь городской
франт-дворянин, узнал бы в умирающей и грязной проститутке совращенную
им хрупкую девочку-подростка.
В следующем номере «Республики» «Блядня
по-крымски». Часть 2: О конкуренции легальных и нелегальных домов
терпимости и связи проституции с венерическими заболеваниями
Проституция в Российской империи: от ссылок до легализации1697.
Наказ ярославскому воеводе Степану Траханиотову: «Беречь накрепко,
чтобы в городе, на посаде, и в уезде… и в деревнях разбоев, и блядни, и
табаку ни у кого не было».
1716. Петр I запрещает проституцию при
полках и отказывает в бесплатном лечении солдат от «французских
болезней». Этот указ должен был сохранить боеспособность русской армии:
полковые шлюхи, награждая бойцов сифилисом, выкашивали их ряды не хуже
пуль врага.
1782. Екатерина II издает указ, согласно которому
пойманные на недозволенном деле проститутки подвергаются полугодовому
заключению в смирительном доме. Содержателям притонов разврата светят
штрафы.
1800. Павел I обязывает проституток носить желтые платья и
зачищает Петербург и Москву: всех проституток приказано ссылать в
Иркутск.
1843. Отношение к проституциии резко меняется: государство
пытается контролировать публичные дома и женщин, а не запрещать их.
Появляются «Правила для содержательниц домов терпимости» и «Правила для
публичных женщин».
1857. На улицах полно малолетних проституток. Открывается первый дом милосердия для «падших» девочек младше 16 лет.
1901. Минимальный возраст для легальной работы проституткой повышен с 16 лет до 21 года.
Как это было?«Республика»
публикует отрывок из исследования современника домов терпимости, юриста
и редактора газеты «Трезвость» Дмитрия Бородина. Он побывал в 52 (!)
публичных домах России и зафиксировал свои наблюдения в монографии
«Алкоголизм и проституция», которая увидела свет в 1910 году.«В
первоклассных домах терпимости устраиваются еще попойки en grand (то
есть грандиозные. – „Р"), в виде так называемых «афинских ночей» и
непременно в зеркальных комнатах этих домов. Подгулявшая компания
требует себе отвести эту зеркальную комнату и несколько отборных
проституток, которых заставляют догола раздеваться, выпить несколько
стаканов шампанского и портера. Огонь тушится, требуется таз со спиртом
или с коньяком, который и зажигается. При таком фантастическом
освещении, с отражением в зеркалах пьяных голых тел проституток, идет
возмутительная оргия разврата»
Документы кликабельны
