На бумаге все церкви Москвы переданы Московской патриархии. На практике не менее пяти храмов "зависли", и вокруг них тлеют конфликты - например, храм на Долгоруковской занят хранилищем мультфильмов, остается музей в храме напротив Политехнического ("Под вязом"), на Грузинском валу лишь маленький придел за верующими, в основном объеме остается техникум и т.п. Патриархия, возможно, потому не форсирует процесс их возвращения, что эти церкви ― лишний аргумент в выклянчивании денег на строительство новых церквей в порядке "компенсации". Смена мэра в Москве не остановила программы строительства церквей в новых районах, и это строительство лишь формально "новое", а идеологически оно есть "восстановление" того идеального порядка, при котором каждый житель России находится в шаговой доступности для духовенства.

Между тем именно для христианина "храм" несет в себе проблему. Роза есть роза, а вот храм не есть храм. "Храм" - от слова "храмина", "хоромина". Храм ― хоромы Бога. "Бог" - это краткое словцо из трех букв меняет куда больше в жизни, чем противоположное ему матерное словцо. "Дом Божий" ― противоречие по определению. Евангелие множество раз возвращается к этой теме: ведь Иисус был распят именно по обвинению в религиозном экстремизме - хотел снести Храм. Господь Иисус Христос любил Храм как дом Отчий, но храм Он видел в каждом человеке. Человек ― нерукотворный храм. Поэтому первая заповедь ― любовь к Богу, вторая ― любовь к человеку, а про любовь к храму нет ни слова.

Тысячу лет назад христиане строили свои храмы на месте языческих или (если архитектура позволяла, как в античной культуре) просто превращали языческие храмы в христианские. Сегодня язычество берет реванш, язычество в христианской шкуре. Язычество и материализм ― считать, что однажды освященное храмом место может быть занято лишь храмом. Язычество и магизм ― считать, что за разрушение храма Бог отомстит. Язычество и суеверие ― считать, что человек, народ, страна для храмов, а не храмы для людей.

Ничто так не убивает мистику, как мистификация. Мистификация ― считать духовным делом восстановление храмов. Если храм - памятник культуры, он достоин восстановления и ухода, но именно как памятник культуры, а не культа. Если храм некрасив, но есть верующие ― пусть будет храм, если нет верующих ― можно снести, можно продать. В Европе так сплошь и рядом происходит.

Сатанинская уловка в том, что большинство храмов, которые представляют собой ценность как памятники культуры, община содержать не в силах. Эти храмы строились на средства государства или государей, феодалов, богатых купцов, промышленников. Они тянутся к небу ― это очень красиво, но отопить такой объем стоит безумных денег. "Безумные деньги" - чужие деньги. Чужие деньги ― это как стул, который любезно подвинули человеку, помогли на него встать, чтобы к небу поближе был, и петельку на шею накинули... Вечная жизнь ― это очень хорошо, но вечная жизнь на государственном стульчике... Дамоклов стульчик.

Сказанное относится и к новоделам. Это настоящие ловушки для верующих. За них придется заплатить, причем платить будут скорее всего не те, кто эти храмы радостно принимает и вьет себе там гнездо, а наши дети и внуки.

"По одежке протягивай ножки" - вот мудрость. Есть двое или трое ― молитесь в квартире. Если из этих троих один олигарх ― пусть строит храм, хоть христианский, хоть тантрический. Есть три тысячи человек ― стройте себе храм. Покупайте землю в общем порядке и стройте. Ах, в Москве земля не продается? Так давайте, добейтесь, чтобы продавалась. Ах, это политика, а вера к политике отношения не имеет? Ну, аполитичные вы наши, тогда не жалуйтесь. Как требовать у кесаря свободы ― мы аполитичные, как выпрашивать у кесаря подаяния ― мы тут как тут.

Зацикленность на возвращении ― это ведь ад при жизни, как всякая закольцованность. Спасение ― прямой путь, когда потеряли что-то, не оглядываемся, некогда, на Бога глядим и вперед к Богу идем. Все эти "возвращения" грешны трижды.

Во-первых, за возвращением всегда следует казнокрадство, потому что содержать возвращенное в принципе невозможно. Это может быть казнокрадство в виде прямых дотаций, в виде налоговых льгот, но ― казнокрадство, то есть нарушение заповеди "не укради".

Во-вторых, возвращение в России часто есть и прямая кража - не у государства, а у ближних. Так казенные православные украли протестантские храмы в Восточной Пруссии. Да под разговоры о компенсации уже столько всего нахапали мои единоверцы, что давным-давно лихву приобрели. А "лихва" - от "лихо", "зло".

В-третьих, возвращение в России есть вопиющее проявление двойного стандарта ― ведь отбирали не только у верующих, но возвращают только верующим, и не всем, а избранным государством. По-христиански, по-Божьи сперва добиться, чтобы вернули все другим, а самому в очереди быть последним.

В-четвертых и в-главных (для верующих, во всяком случае) ― не надо делать из храма идола. Молись всегда, молись везде, до дней последних донца, молись ― и жертвуй денежку на свой храм, но всегда будь готов к тому, что Бог снесет твой храм и Сам займет это место. Вот это будет радость, вот это будет встреча.